Никита Масленников: России необходима ускоренная адаптация экономики к реальности...

Центральный банк считает, что в 2025 году Россия может рассчитывать на потенциальный рост экономики России в размере от 1,5 до 2,5 процентов. «Инвест-Форсайт» выяснил у ведущего эксперта Центра политических технологий, руководителя направления «Экономика и финансы» Института современного развития Никиты Масленникова — что необходимо для этого предпринять?

— ЦБ считает, что к траектории роста экономика России вернется уже в 2025 году. На чем основан этот оптимизм? 

— Прежде всего, я не считаю, что это оптимизм, указанные цифры — констатация той ситуации, в которой мы сейчас находимся. Базовый сценарий ЦБ предполагает, что структурные трансформации экономики идут, но они пока не позволяют нам очень сильно продвинуться в увеличении потенциального выпуска экономики.

— А почему? 

— 1,5–2,5% — это, по сути, докризисная оценка нашей экономики. И верхняя планка — при достаточно благоприятном развитии ситуации на внешних рынках, когда хорошая конъюнктура для наших основных биржевых товаров — нефти, газа, металлов, аграрного сектора. Поэтому это не оптимизм, а указание на реальности, причем довольно реалистическое и честное. И выше двух с половиной процентов мы вряд ли прыгнем, потому что перед нами довольно много проблем: и стимулирование спроса, и балансирование спроса и предложения, и восстановление импорта, в том числе по параллельным каналам. И стимулирующая политика для всех областей.

Надо обратить внимание и на то, что ускорение нам может быть доступно только через два года, а ближайшее время — годы спада. Так что рост — восстановительный, на рывок надеяться не стоит.

— От 1,5% до 2,5% роста это выше «статистической погрешности» подобных прогнозов? 

— Это все-таки средняя оценка, при которой выше вряд ли будет, а вот ниже — как говорится, с большим удовольствием. Вероятность сбываемости любого прогноза зависит от содержания экономической политики. В сценариях ЦБ они воздержались даже от намеков и рекомендаций для правительства, они говорили в основном о себе. А о себе — это значит продолжать таргетировать инфляцию. И это нормально, потому что при инфляции ниже 10% у вас нулевой рост, а если она выше пяти процентов, достаточно скромный прирост инвестиций, примерно вровень с ВВП. И еще, что они будут делать, это придерживаться режима плавающего курса рубля.

— А каким должен быть рост экономики, чтобы действительно расти?

— На эту тему рассуждать достаточно сложно. Если отталкиваться от докризисных проектов, в условиях 2020–2021 годов, чтобы государству уверенно выполнять все обязательства, нужен рост от 3% и выше. Это означает, что инвестиции за год должны прирастать не менее чем на 4–5%. Стало быть, не меньше должна расти и производительность труда.

Что касается реальных доходов и реальных заработных плат, то нужно их корреспондировать с темпами роста годового ВВП, но не ниже.

Напомню, что тогда мы на эти темпы не вышли, но имели возможность.

Сейчас ситуация другая. Санкционное давление сегодня меняет очень многие представления, плюс к тому мы попадаем в ситуацию двухлетнего спада с неопределенной перспективой 2023 года, потому что один из альтернативных сценариев ЦБ — глобальный кризис.

И здесь критерии роста, наверное, должны меняться. И рост должен быть точно не меньше 2,5%. Хотя и при таких темпах мы застреваем в 2024 году на уровне 2021 года.

— Чем необходимо заняться в первую очередь, чтобы выйти на траекторию роста? 

— Необходимо, на мой взгляд, заняться ускоренной адаптацией нашей экономики к сложившимся условиям. Это позволит увеличить рост экономики до 2,5–2,7% к 2025 году. Но этот рост предполагает несколько другую экономическую политику, гораздо более активную, стимулирующую. Поэтому темпы экономического развития и социальной отдачи будут зависеть от того, что мы будем делать с экономикой.

— И что же надо с ней делать? 

— Понятно, что социальные расходы должны быть достаточно высокими и расти как минимум на темпы инфляции. Все остальные показатели также должны подлежать определенной корректировке. Во-первых, должен быть абсолютно четкий и жесткий упор на повышение эффективности, в том числе — госрасходов. Нужно переформатировать все фискальные льготы в силу объема. Надо привести в систему все стимулирующие режимы, которых много, от СЗПК (соглашение о защите и поощрении капиталовложений. — Ред.) до ТОРов и др. Эти режимы, кстати, очень часто не синхронизированы, пользуясь одним, вы не можете попасть в другой, а ситуация очень часто быстро меняется.

Ответом на риск того факта, что нефтегазовые доходы бюджета у нас сейчас находятся на уроне 46–48%, в то время как в 2021 году их доля была почти в полтора раза меньше, должно быть повышение эффективности госрасходов.

— Каких именно? 

— Если заниматься структурной трансформацией и перестройкой экономики, ростом производительности труда, то необходимо стимулировать приход инвестиций. Причем не только бюджетных, но и частных. А частные инвестиции — это условия ведения бизнеса, начиная с налогов и заканчивая тарифами естественных монополий. И кучей разных вещей в промежутке.

— Давайте представим себе, что базовый прогноз ЦБ — реален и экономика нашей страны в 2025 году начнет постепенно расти. Что это нам даст? Государству? Бизнесу? Конкретному человеку? 

— Бизнесу это даст некое ощущение того, что есть определенный вектор изменения условий ведения предпринимательской деятельности, есть перспектива, есть определенность. А определенность — это половина успеха в организационном планировании. Государство тоже начинает, не отвлекаясь на многие вещи, заниматься созданием условий для экономического развития. А для граждан реальность такого прогноза даст снижение текущей неопределенности, конечно, и при выходе в базовом прогнозе на инфляцию в 4% — понимание перспектив, динамики, которую они могут предвидеть по состоянию своих реальных доходов и размеру заработной платы. Это понимание того, на сколько времени и какого размера вы можете взять потребительский или другой кредит.

Возникает другой режим потребления, режим ведения семейного бюджета. А все эти вещи потом сказываются на качестве жизни конкретного человека. Стабильность всегда дает ощущение предсказуемости, уверенности в завтрашнем дне, возможности планировать будущее. Люди будут просто работать спокойнее и лучше.

— Как говорил Столыпин, «дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней Poccии». 

— Да, это абсолютно точно!

• интервью